домой.
Оделась гораздо приличнее. Плечи открытые, от груди до пояса плотная ткань, поддерживающая осанку, и поясок очень крепко завязала, должна быть у меня хоть талия тоненькая, а-то ходят прекрасные стройные Аристократки — тростинки. А я рядом с ними как-то округлее смотрюсь, не так гордо. Ниже талии ткань была свободная, струящаяся и достигала колен. Сама приличность, как и хотел Дима. Волосы собрала высоко на затылке. Будем привлекать внимание к чертам лицам легким макияжем. Цвет платья, как у моих глаз.
Готовилась уже к выходу, Лёня пришел встречать. С Дмитрием Сергеевичем обговорили этот момент — идти придется по парочкам, как и прибыли на остров.
Хотела выйти из номера, когда застал звук смс. С удивлением обнаружила надпись Дима, как быстро сделал выводы. Улыбнулась экрану телефона, пока не успела выйти.
«Неплохая мысль с смс-ми. Поскольку близость нам запрещена, пока не решим все вопросы с Юлей, как ты сказала, требую интим по телефону. Давай фотки — в белье, а потом голой.»
Руку с телефоном опустила по бедру, поймала в полумраке комнаты свое отражение в стекле и засмеялась невольно. Кому в руки я попала? Похотливому животному. Следом пришло смс от него же.
«И видео присылай. И себя не забудь поласкай.»
Непробиваемый человек. Вспомнил свои делишки, как заставлял меня развлекать себя в виде Ананиной.
Я побыстрее сфотографировала себя в платье, стоящей в номере, и бегом рванула на выход. Как будто сейчас рука Димы меня остановит и заставит лечь на кровать и прислать ему более откровенные фотки.
Отослала изображени с текстом, что уже вышла. На что пришел ответ.
«Еще лучше. Значит ночью, захмелеешь, и я мысленно с тобой… в твоей кровати.»
С живой не слезет ведь, пока не удовлетворю его «хочу».
Лёню встретила бодро и с широкой улыбкой на лице, друг порадовался моему приподнятому настроению.
Вечер должен пройти другой части острова, в высоком стекляно-черном отеле, на десятом этаже.
При входе в прохладное помещение встретились с нашими отцами. Они стояли в уголке хола, возле кадки с цветами и о чем-то серьезно разговаривали. Я способна понять по жестам отца, когда он чем-то недоволен. Папа рукой с часами потирал подбородок, массировал успокаивающе, пытался будто собраться с мыслями. А дядя Иосиф рассказывал папе что-то, вероятно доказывал какую-то мысль, ладонью настойчиво махал перед собой. Делая намек «Понимаешь, Серега! Вот так». Я разумеется не слышала, слов, но дядю Иосифа не первый день знала и его жесты отмечала при общении.
Повернулась к Лёньке, он со знакомым здоровался в это время. Подтолкнула друга в руку:
— Не в курсе, они ссорятся? — кивнула на отцов.
Ань, — недоумевающе окинул друг мой вид и усмехнулся. — Они сегодня поссорились, завтра сидят Джека попивают вдвоем. Они со школы два собутыльника! — шепнул на ухо, при этом приобнял за талию и рукой мой кавалер показал вперед, намекая чтобы я шла.
Убрал бы ты, Леня, ручку, а то мало ли без конечности останешься к концу вечера.
Это был очень долгий вечер, ели мало под вспышками фотокамер. Пили прилично.
Много пафосных речей, шум, музыка.
Морально устала, развалилась на стуле, рядом Лёнька сидел и развлекал целый вечер, выполняя свою работу — следить, чтобы улыбка не пропадала с моего лица. Шутил иногда для этого.
Когда танцевали позднее вечером, стояла в ожидании заказа возле стойки для себя и Саши. Тогда же Дима локтем, как бы нечаянно, задел мою грудь.
— Прошу прощения, — насмешливо сказал.
— Что вы, Дмитрий Сергеевич, — улыбка просилась на уста. — Это я была невнимательна… раскрылатилась здесь… — рядом люди разговаривали. Мы у всех на виду.
— Ваш заказ, — бармен поставил на стол напитки. Надо было взять, по пока Дима делал заказ, не хотелось уходить.
И я была в раздумьях, остаться или уйти? Дима решил видно за нас, подтянул решительно меня за талию к себе боком, и мой нос уткнулся ему в рубаху на уровень груди. Приятные объятия укутали теплом. Я поплотнее прильнула к его телу. Вот… кажется мы дали всем знать, что между нами происходит.
Именно в этот момент очень захотелось произнести три слова, но музыка была достаточно громкая и пришлось бы кричать.
Чаще всего тем вечером на соседний стол посматривала. Юля порой бросала на меня заинтересованные взгляды. Прости, дорогая, лично против тебя ничего не имею, но в любви и на войне, как говорят, все средства хороши. Диму раньше встретила и я с ним намучилась. Можно мне немного любви от него получить, а не ненависти?
Дима на месте? Да. Смеялся с Саньком. Он ведь не про меня сейчас рассказывал с самодовольным выражением лица? Хвались, сколько хочешь. Словно почувствовал мой взгляд, не скрыл едва уловимой улыбки и главное очень многообещающей. Такой взгляд обычно не давал заснуть до самого утра. Дрожь прошла по телу вместе с пузырьками шампанского по гортани и желудку.
— Ань, нам надо поговорить, — Шмонт внезапно заговорил на ухо, я отвернулась от Димы. Какой серьезный Ленька. Что это с ним?
— Конечно.
Прохлада неожиданно подействовала на голые плечи и ноги, заставила немного поежиться. Мы вышли на балкон, под свет фонарей, с предлогом покурить.
Улыбка Лёньки, как приятное поглаживание по спине, всегда было тепло и приятно от этого. Хотелось улыбнуться и в ответ, подарить комфорт и ему.
Идеальная тишина, ночь не спала и океан. Идеальная романтика между нами, но это не то… Леня… это не то, что казалось любовью. Это дружба, комфорт, доверие, симпатия, вместе прожитые годы. Вот это — что. Мое сердце не дрожало сейчас в предвкушении удовольствия и любви. Оно спало в чужом присутствии либо, как сонное тихонечко билось. А рядом с Димой оно всегда бодрствовало.
Интересно, Дима видел наш уход? Наверное, придется отчитываться.
— Покурим? — друг показал сигарету в зажатых пальцах, горящую ярко-оранжевым огнем, при этом отвернулся к океану.
Здесь очень высокая точка.
— Нет, я вроде не курю, — подошла ближе к перилам и вдохнула с удовольствием приятный свежий воздух. — О чем хотел подискутировать? Я думала ты забыл обо мне? — сказала ему в укор. Не сдержалась.
Лёня настолько долго бросил меня, даже не удосужившись, узнать о моем здоровье. Почти год молчал, а теперь ему нужен разговор.
— Мне плохо, Вильмонт, — странно слышать эти слова от него. Жалобно внутри что-то отдалось. Он мне родной человек.
Шмонт смотрел в ночное, освещенное пространство острова.
— Что-то случилось? — я перестала смотреть на друга, любовалась видом за перилами. Прекрасное место, живописное,